Примером художественного применения арочно-сводчатой конструкции в архитектурном сооружении огромного масштаба является римский Колизей — колоссальный амфитеатр, причислявшийся древними римлянами к одному из семи чудес света.
Своей грандиозностью он напоминает египетские пирамиды, храмы и ме-сопотамские дворцы, но, в отличие от каждого из этих сооружений, взятого в отдельности, он соединяет в себе три признака, которые накладывают печать на всю его архитектурно-художественную композицию.Колизей — сооружение, во-первых, праздничное, во-вторых, светское, в-третьих, предназначенное для массового использования.В отличие от культовых зданий, например от египетских храмов, в композиции Колизея главную роль играют соображения чисто практические, утилитарные, например забота о том, как удобнее всего разместить зрителей.Не менее, чем практическая целесообразность, выражена в Колизее его массовость — весь нижний этаж Колизея превращен в сплошную цепь просторных арочных входов для быстрого пропуска внутрь и для выхода наружу размещавшихся в амфитеатре пятидесяти тысяч зрителей.
Восемьдесят входных арочных ячеек внизу и восемьдесят сквозных окон-пролетов во втором и в третьем этажах как нельзя лучше выявляют снаружи специфический архитектурно-художественный образ этого грандиозного каменного улья для огромной праздничной толпы.Стоит сравнить в этом отношении Колизей с современными замкнутыми театрами-домами, например с Большим театром в Москве.Лишь четвертый, самый верхний этаж Колизея, как говорят, «решен» в виде сплошной стены, в которой прорезаны небольшие и редко расставленные отверстия.Это решение логически диктовалось внутренним устройством Колизея.На разрезе видно, что вверху места для зрителей и лестницы вплотную подходят к наружной стене и исключают возможность превратить ее в аркаду, аналогичную нижним этажам, без риска обнажить сквозь нее не совсем подходящую для показа архитектурно-конструктивную изнанку.
Логически-художественная целесообразность решения 4-го этажа Колизея соответствует исключительной простоте, экономности и логичности всей его архитектурно-художественной композиции.Центром и исходным пунктом ее служит огромная эллиптическая арена.Эллипс в данном случае лучше, чем круг, отвечал требованиям амфитеатрального зрелища — боя между двумя сходящимися сторонами (людьми между собой или людьми со зверями).
Кроме того, эллипс давал возможность приблизить к центру арены места привилегированной публики, в частности императорскую ложу, расположив последние по малой оси.Вокруг арены поднимается со всех сторон равномерным кольцом грандиозная воронка мест для зрителей, распределявшихся по нескольким ярусам, согласно своему общественному рангу.Верхний край этой воронки определяет внешний контур плана всего амфитеатра и высоту его наружной стены.Пространство под местами для зрителей использовано под лестницы и под галереи-фойе. Схема конструкции чрезвычайно проста: семь концен-трических колец каменных столбов, связанных между собой бесчисленным множеством полуциркульных арок и цилиндрических сводов. Подавляющее большинство сводов в Колизее — цилиндрические полуциркульные.Когда два цилиндрических свода пересекают друг друга, получается новая архитектурная разновидность свода — крестовый свод, составляющийся из 4 распалубок.Крестовый свод — чрезвычайно распространенная форма в древнеримской архитектуре; встречается он и в Колизее, главным образом в верхних его этажах.
Арочно-сводчатая конструкция Колизея составляет главный художественный мотив его наружной архитектуры; высокие полуциркульные своды определяют собою и монументальный характер его интерьеров — лестниц, проходов и галерей.Главная масса лестниц Колизея направлена радиально, галереи идут концентрическими кольцами.Для того чтобы создать опору для лестничных ступеней и площадок, промежутки между внутренними столбами конструктивного каркаса заложены стенами, образующими воронкообразную цепь радиально направленных каменных перепонок.Простое и логичное расположение лестниц по радиусам давало возможность легкорасчленятьлюдские потоки, вливавшиеся через наружные арки, направляя каждого входящего по наиболее простому и короткому пути к указанному на костяном билете месту.
Простота и целесообразность внутренней планировки Колизея составляет вообще одно из главных его архитектурных достоинств.Так же рационально, как лестницы, спроектированы его кольцевые галереи, в особенности наружные.Они создают удобную связь между соседними лестницами и выполняют роль фойе для зрителей соответствующих ярусов, их высокие сквозные, наружные аркады служат целям вентиляции и освещения радиальных лестниц и проходов.Устройство сплошной стены на месте аркад трех нижних этажей было бы сопряжено с излишней затратой материала и частично лишило бы наружные галереи свободного притока воздуха, столь необходимого в условиях итальянского климата.Композиция наружного фасада Колизея продиктована в первую очередь соображениями практического порядка и отражает рациональную внутреннюю планировку амфитеатра.
Речь здесь идет не о догадках, которые делает человек, желающий узнать и установить, что скрывается на самом деле за наружным фасадом, а об образах, вызываемых в нас внешним обликом здания, так что мы как бы видим, что за этими окнами, наверное, просторные и светлые залы, что за теми, наоборот, должно быть тесно, грязно и темно, что за этим фасадом множество квартир, а за тем помещается какое-то важное учреждение, что перед нами многоэтажный универмаг или театр и т. д. Содержащиеся во внешнем облике здания художественные указания и намеки на характер его интерьеров могут быть разнообразными, более или менее определенными, выразительными и подчиненными единому художественному замыслу.
Когда за нарядной внешностью здания мы наталкиваемся на тёмные лестницы и тесные, неуютные квартиры, мы испытываем разочарование, чувствуем художественную неправду наружной архитектуры; отсутствие художественной правды мы ощущаем и тогда, когда за фасадом явно жилого дома встречаем учреждение, за фасадом в русском стиле — интерьеры в стиле модерн.Здесь трудно, однако, установить общие правила и принципы, так как просто различие и даже контраст между фасадом и интерьером отнюдь не являются обязательно художественной неправдой.Глухой уличный фасад и уютный дворик ближневосточного дома нисколько не противоречат друг другу; не кажется ложным и суровый фасад итальянского палаццо, несмотря на его резкий контраст с пышными и красочными интерьерами.При ознакомлении с таким зданием контрастирующие друг с другом фасад его и его внутреннее оформление сливаются в единый, хотя и сложный художественный образ.
В Колизее содержательное и правдивое «проглядывание» интерьеров сквозь наружный фасад составляет неотъемлемую и важную часть его внешнего архитектурного образа.Так, наружный эллиптический барабан Колизея отражает форму арены, амфитеатральной воронки мест для зрителей и направление кольцевых галерей.Цепь входных арок 1-го этажа открывает завесу над нижними галереями и доступами к лестницам.Заставленные статуями аркады 2-го и 3-го этажей говорят о находящихся за ними парадных кольцевых галереях-фойе.Глухая верхняя стена — этот задник верхних ярусов «зрительного зала» — напоминает о его грандиозном протяжении и высоте, о зале со всем его убранством, зрелищами и шумной разряженной толпой.Непосредственно перебрасывают нашу мысль внутрь амфитеатра мачты, увенчивавшие верх Колизея и служившие для прикрепления канатов, на которых натягивался над головами зрителей веларий — огромный тент для защиты от солнца.
Художественным способом членения фасада, отображающим известным образом главные этажные членения внутреннего объема здания, являются наружные ордера Колизея.В специальной литературе много говорилось об упадочности принципа применения ордеров в Колизее, в котором они (за исключениемпилястр — верхних плоских столбообразных выступов, обработанных в форме того или иного ордера) не имеют никакого конструктивного значения и по существу низведены на роль чистой архитектурной декорации.По сравнению с ордерами, например, Парфенона и Эрехтейона, где колонна служит реальной опорой, а антаблемент — реальным перекрытием, ордера Колизея представляются, конечно, архитектурно менее полноценными.Но всем своим оформлением они не претендуют на то, чтобы обмануть зрителя, внушить ему ложную мысль, будто они являются реальным конструктивным каркасом.
В то же время их декоративная роль очень существенна в общей композиции наружного фасада.Если мысленно снять с него все колонны, пилястры и карнизы, то уничтожится видимая граница между этажами и этажи утратят свое ясное художественное лицо.Для художественного облика этажа чрезвычайно важно указание снаружи высоты подоконников над уровнем пола и высоты потолка над верхней точкой окон. И здесь также нельзя устанавливать отвлеченные общие правила, вроде, например, того, что низкий подоконник всегда лучше высокого или что высокие потолки всегда лучше низких и т д. Нельзя даже утверждать, что определенность положения окон по отношению к потолку и полу всегда лучше недосказанности в этом отношении. В бесконечно разнообразных конкретных случаях бывает лучше то одно, то другое.В одном и том же здании могут быть художественно использованы совершенно различные варианты как самих этажей, так и приемов их отражения на наружном фасаде.Огромный материал для иллюстрации всевозможных вариантов посадки окон в рамках этажа представляют и обычные городские дома.
В аркадных этажах Колизея их «низкие подоконники» служат лишь невысоким барьером, не преграждающим, а скорее подчеркивающим связь интерьера галереи с наружным пространством.И хотя на самом деле «подоконники» Колизея мнимые, потому что нижний край «окон»-арок находится на уровне пола соответствующей галереи, и граница между ордерами не совпадает с границей между этажами, это не мешает горизонтальной ленте, соответствующей пьедесталам ордеров, изображать на фасаде иллюзорную высоту «подоконников» над полом.
Чрезмерная для обычных подоконников высота пьедесталов воспринимается как небольшая и мнимый «подоконник» — как низкий благодаря значительной высоте всего ордера, иначе говоря, благодаря значительным размерам изображенного этажа.
Ордерами подчер-кивается, таким образом, открытость галерей и вдобавок устраняются сплошные междуэтажные полосы глухой каменной стены, которая подавляла бы в большей или меньшей мере эту открытость.Благодаря низкой посадке междуэтажных карнизов над аркадами устраняется впечатление наличия в галереях глухой верхней зоны под потолком.Окна же в 4-м этаже — лишь световые отверстия для сознательно замаскированных верхних интерьеров Колизея.По своему художественному облику и сам 4-й этаж Колизея — вообще не этаж по сравнению с тремя нижними, несмотря на то что украшающий его ордер пилястров объединяет снаружи все находящиеся за ним этажи и помещения в одно целое.
Объединяющую роль, но совершенно другого рода, играет 4-й этаж Колизея и по отношению к трем нижним этажам. Сплошная стена 4-го этажа стягивает единой лентой весь наружный барабан здания и его аркадные этажи, которые без этого верха превратились бы в ряды плохо связанных между собой арочных ячеек.Здание «развалилось» бы на множество вертикальных арочных осей. От Разваливания на отдельные горизонтальные полосы спасают несколько однообразные аркадные этажи Колизея, разнообразие и последовательность украшающих их ордеров: тосканского (с некоторыми элементами родственного ему римскодорического) — в 1-м этаже, ионического — во 2-м и коринфского — в 3-м. Эта последовательность станет в позднейшей архитектуре строгим правилом (каноном) при постановке двух или более ордеров друг над другом. В качестве просто рельефной декорации ордера наружного фасада Колизея смягчают суровое впечатление от толстого каменного массива его стены с ее мощной и тяжелой кладкой из крупных каменных блоков.Сильная и выразительная конструкцияего каменных арок-сводов казалась строителям Колизея, по-видимому, слишком прозаической и недостаточно нарядной для праздничного сооружения.